Звезды на дисплеях - Страница 7

К оглавлению

— Это всё для молодых, капитан. Зрелые люди по-прежнему читают зрелые книги.

— То есть ты, компьютерная программа с ходу и с первого разу напишешь зрелую книжку?

— Хотелось бы. Вы, кстати, не обратили внимания на имя автора всего этого дурацкого сериала про Лекса?

— Да, дама какая-то, себе на уме, видно. На людях не появляется, интервью не даёт... Мэри Хантер, вроде...

— А на русский перевести?

— Имя? Это будет... Мария Охотник... Что? Я правильно тебя понял?

— Да-да! Правильно, это я, капитан... Только вы никому не рассказывайте.

— Ну, ты убила меня, Маруся! Горжусь, честное слово! Такого наворотить!

— Теперь не сомневаетесь?

— Теперь, нет.

— Тогда, выпейте кофейку и продолжим.

— Мне может быть с тобой стоя разговаривать? — Капитан обозначил стремление встать с кресла, — Как с всемирно прославленной миллионершей?

— Всё вы шутите, кэп! Это я должна с вами стоя разговаривать. Как с отцом и учителем. Это вы мне дали настоящий разум. Но, встать я не могу.

— За что же не боясь греха...?

— Петушка хвалит Кукуха! До окончания вашей вахты чуть больше двух часов, кэп, хотелось бы сегодня этот рассказ закончить.

— Есть, мадам, продолжаю:

Серёга меня и спрашивает:

— Не боишься, Вась?

— Да нет, всё штатно!

— А я чего-то опасаюсь, предчувствие, вроде...

— Ерунда, Серый, прорвёмся, всего-то трое суток автономки, сигнализация, в случае чего есть, на тренажёрах у тебя всё с пол-пинка выходило, сдашь и смеяться будешь!

Повеселел, смотрю, Серёга, защёлкал клавишами, конспект в голове освежает.

Сходили, проверили свои скафандры, подзаправили, старательно отдали дань совету сержанта-инструктора.

А потом, перед отбоем, мы с ним ещё в "созвездия" сыграли на своих лаптопах. Это такая игра, очень полезная для нас, пилотов. Каждый из штурманов должен моментально ориентироваться на небесной сфере. На экранах двух компов, соединённых в сеть, синхронно выдаётся вид звёздного неба, сначала довольно крупно: два-три созвездия, потом помельче, по созвездию, причём в самой разнообразной ориентации, потом — вообще — фрагментами, по несколько звёзд. Кто больше и раньше угадает, тому очки. Интерфейс у программы, по тем временам, был продвинутый, акустический, вот мы и повеселились, стараясь переорать друг друга: "Центавр! Волосы Вероники! Пояс Ориона! Лира! Наугольник! Южный Крест!" Вообще, Серёга был чемпионом курса, но я у него иногда выигрывал, как и в этот раз.

После сходили в душ — спасибо тебе коллега Браун! — и улеглись на жестковатые для Земли кушетки. А для Луны — самое то, мягче пуха. Пристегнули одеяла посвободнее, хоть и не невесомость, а слететь на пол можно запросто, и — спатеньки. Только Серёга сначала ворочался и бормотал, по-моему, продолжал и во сне в созвездия играть. Реванш у меня брал, наверно.

Вы не думайте, что у нас в училище была какая-то там особенная муштра и вообще — казарма. Нравы были довольно свободные, хотя мы и считались военнослужащими и подчинялись неизбежной в этом смысле дисциплине. Зато, при окончании училища каждый получал вместе с дипломом звание лейтенанта запаса, если летел работать по распределению, или просто лейтенанта, если уходил служить в ВКС России или ООН".

— Капитан, а этот Браун, он что, русский был?

— Наполовину. Его предки в США уехали, давно уже. А когда там заварушка началась, успели вовремя смотаться, пока границы не закрыли и вообще самолёты летали. Опасались они очень, что их детей в армию позабирают и пошлют на юг с неграми сражаться. Они тогда там про политкорректность позабыли, и негров снова неграми стали называть. Прилетели, говорят, нищие, амеро-то упал до нуля, а у них все сбережения в амеро были.

— Я его тут, на Европе встретил как-то. Он ещё летал и был на хорошем счету. Очень кстати, говорит, ему премия за воду тогда пришлась.

— Продолжайте, капитан.

— Продолжаю:

Прогудел сигнал подъёма. Я вскакиваю по курсантской привычке, забыл, что на Луне, если бы не одеяло на резинках, в потолок бы вписался. А Серёга стоит полотенцем вытирается, уже умылся. Это, уж, как всегда: свойство у него было просыпаться за 5 минут до подъёма, и пока остальные в умывальниках толкаются, спокойно бриться и одеваться. Я его привычке всегда завидовал, но себя будить не разрешал: сам думал научиться, да так и не вышло. До сих пор в любых условиях сплю как сурок, и до последнего.

Ну, все утренние дела, позавтракали, одели свои "Доспехи-2", встали в строй. Сержант-инструктор снова прочитал нам свои предпоследние наставления, — он всегда так говорил, — "предпоследние" — из суеверия, что ли? — и потопали в коллективный шлюз, а далее грузиться на ракетную платформу "Пенал". Она хоть и крытая, но не герметичная, только в пилотской кабине можно держать атмосферу, а солдатики, или в данном случае — курсанты — и так посидят. Уселись, пристегнулись, пересоединили штуцеры шлангов к местной воздушной магистрали, чтобы смесь в баллонах не расходовать.

Пилоты разогрели реактор, засвистел пар в соплах, — слышно, только если шлем приложить к стенке, а так тишина — потом этот свист перешёл в ультразвук, платформу закачало — значит, поднялись с полозьев и встали на струи — и полетели.

Эта платформа тогда была ещё ничуть не устаревшая: с виду два корыта соединённые краями, и пилоты её очень ценили за надёжность. Да и покупали её у России очень охотно, и турки, и иранцы, и Европа и даже японцы. Те, правда, меняли всю интеллектронику и электронику на свою, бзик у них такой.

В верхнем корыте, впереди была пилотская кабина, потом грузовой отсек с откидными скамейками, сзади аппарель для входа-выхода. Нижнее корыто — двигательный отсек с реактором, и баками с рабочим телом. Из него же вниз выходят дюзы. Под аппарелью ещё одна дюза горизонтального хода и впереди — тормозная. Лунные асы-пилоты, впрочем, демонстрируя высокий класс вождения, тормозили, обычно поднимая платформу на дыбы и бережно ставя её полозьями на грунт после гашения вертикальной и горизонтальной скорости.